Марк Эллис, Международная ассоциация адвокатов, заявил, что Путин не посетит Гаагу в обозримом будущем.

Почему Специальный трибунал по российской агрессии еще не начал свою работу, почему некоторые государства выступают против игнорирования иммунитета российской "тройки", и получит ли Путин ордер от МУС за военные преступления, - в интервью РБК-Украина рассказал исполнительный директор Международной ассоциации адвокатов и эксперт по международному праву Марк Эллис.

Специальный трибунал против российской агрессии все еще не функционирует, хотя с момента его запуска скоро пройдет три года. Более того, украинские и западные эксперты утверждают, что в 2025 году он не начнет свою работу, хотя некоторые подвижки все же можно ожидать. Исполнительный директор Международной ассоциации адвокатов и эксперт по международному праву Марк Эллис ранее работал советником во время Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде, а также является одним из инициаторов создания приложения eyeWitness. В настоящее время он регулярно посещает Украину и помогает в расследовании военных преступлений России.

Почему некоторые страны против осуждения России и конкретно Владимира Путина, почему российский диктатор до сих пор не получил ордер на арест от МУС за военные преступления, что ожидает Монголию за то, что она не арестовала Путина и какие опасные тенденции наблюдаются в отношении стран к международному праву, - Марк Эллис рассказал в интервью РБК-Украина.

– Мой первый вопрос касается Специального трибунала по российской агрессии. Некоторые считают, что трибунал не начнет свою работу в 2025 году. Почему так долго организовывается суд против агрессора, который так открыто напал?

– Существует две основные причины, почему этот процесс занимает время. Во-первых, важно отметить значительную поддержку, которая уже существует. Например, создание рабочей группы и поддержка Совета Европы являются важными шагами вперед. Однако создание Специального трибунала для преследования такого лица, как Владимир Путин, за преступление агрессии - это чрезвычайно сложная задача для международного сообщества. Хотя я полностью поддерживаю эти усилия, важно понимать, что имеются серьезные трудности.

Во-вторых, это беспрецедентная ситуация. Это будет первый случай, когда трибунал сосредоточится на государстве с ядерным оружием и такого масштаба и влияния, как Россия. Политическая воля является критически важным фактором, а позиция России создает трудности в этом контексте. Хотя я твердо убежден, что преступление агрессии - это международное преступление, требующее наказания, не все страны одинаково мотивированы действовать.

Например, некоторые страны Глобального Юга могут рассматривать войну России против Украины как европейскую проблему, а не глобальную. Они также могут видеть в этом лицемерие, задаваясь вопросом, почему Россия является единственным объектом внимания, если, по их мнению, есть лидеры других стран, включая США, которые совершили аналогичные действия. К тому же, эти страны преследуют свои экономические интересы, что еще больше усложняет политическую ситуацию.

Существуют также правовые сложности, которые значительно влияют на создание трибунала. Один из основных вопросов касается иммунитета главы государства. Должен ли специальный трибунал признавать этот иммунитет или игнорировать его? Лично я считаю, что иммунитет главы государства не должен признаваться. Однако даже среди членов G7 существуют разногласия по этому вопросу. Некоторые опасаются, что игнорирование иммунитета главы государства может создать прецедент, который впоследствии может затронуть и их собственных лидеров. Это один из самых спорных правовых вопросов, с которыми сталкивается трибунал.

– Это был мой второй вопрос.

– Да, вопрос безнаказанности действительно очень противоречив. Если специальный трибунал признает иммунитет главы государства, то такие политики, как Владимир Путин и другие лица из его окружения, будут оставаться неприкосновенными, пока находятся в должности (однако они потеряют эту защиту после того, как покинут свои должности). С другой стороны, настоять на трибунале, который не признает такой иммунитет, может вызвать сопротивление со стороны некоторых стран. Например, Соединенные Штаты и несколько других ключевых стран могут отказаться участвовать в создании трибунала.

Вновь, создание международного трибунала, который преодолеет проблему иммунитета главы государства, представляет собой значительный вызов. Это возможно, особенно при условии сильной поддержки со стороны Совета Европы и участия других стран. Однако я лично считаю, что трибунал, который признает иммунитет главы государства, может подорвать свою основную цель. Мы знаем, кто более всего ответственный за это преступление агрессии - это Владимир Путин, которого нужно привлечь к ответственности.

– Я не понимаю часть о прецедентах. В мировой истории уже были прецеденты. Не с ядерными странами, но все же. Например, был создан специальный трибунал для осуждения действий лидеров бывшей Югославии. Также был трибунал для Руанды после геноцида тутси. Что касается России, я понимаю ее влияние на другие страны, но лидеры этой страны являются военными преступниками.

– Вы правильно указываете на эти параллели. Лидеры, такие как Слободан Милошевич, Радован Караджич, Чарльз Тейлор и Омар аль-Башир, сталкивались или будут сталкиваться с правосудием. Однако Совет Безопасности ООН создал трибуналы для Югославии и Руанды в соответствии со своими полномочиями по статье VII своего Устава.

Специальный суд по Сьерра-Леоне, который рассматривал дело Чарльза Тейлора, был создан по просьбе Совета Безопасности к Генеральному секретарю ООН, чтобы заключить соглашение с Сьерра-Леоне. Специальный суд для преступления агрессии в отношении России не может полагаться на Совет Безопасности, потому что Россия является постоянным членом и наложит вето на любые такие инициативы. Поэтому нам необходимо создать новую модель.

– Но это абсурдно. Я имею в виду, членство России в Совете безопасности, учитывая ее вторжение в другое государство.

– Согласен. Однако Устав ООН предусматривает наличие пяти постоянных членов Совета Безопасности, и каждый из них имеет право вето. Альтернативной моделью может стать резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, которая поддерживает создание трибунала. Так произошло при создании специального трибунала для военных преступлений в Камбодже (ECCC) через резолюцию Генеральной Ассамблеи. Это был гибридный трибунал, но он также получил международное признание и авторитет.

Тем не менее, в настоящее время в Ассамблее, похоже, нет политической воли сделать то же самое для Украины. Суть в том, что трибуналы должны восприниматься как международные. Это важно, поскольку международные трибуналы, такие как Международный уголовный суд (МУС), не признают иммунитета главы государства. Без такого статуса международное право требует от государств соблюдать иммунитет главы государства. Это означает, что Украина не могла бы сама преследовать действующего главу государства. Эти правовые и политические противоречия создают значительные трудности для предложенного трибунала, который должен быть направлен на российских лидеров. Однако окончательным фактором является политическая воля. Международное сообщество должно продолжать требовать ответственности и правосудия.

– Для нас это чрезвычайно важный вопрос – увидеть Путина в тюрьме. Или хотя бы привлечь его к суду.

– Важно различать правовые действия против таких лиц, как Путин, и процесс его задержания. Ордер на арест Путина, выданный МУС, представляет собой значительный шаг в международном праве. Это дает мощный сигнал о важности ответственности, сосредотачивая внимание на праве, а не на статусе лица. Это стоит отметить.

Тем не менее, задержание Путина - это совершенно другой вопрос, который зависит от политической воли. Путин не появится в Гааге в краткосрочной или даже среднесрочной перспективе. Но история показывает, что лидеры, которые кажутся недосягаемыми, в конечном