Остановить жизнь – не решение. Узнайте, как психологи в Европе поддерживают украинских беженцев в трудные времена.

С начала конфликта около 85 тысяч украинских беженцев нашли временное укрытие в Румынии. Украинские психологи Янна Николайчук и Галина Раховецкая также являются беженками. Они трудятся в международных гуманитарных организациях, оказывая помощь своим соотечественникам. Запросы на помощь по вопросам депрессии, ПТСР и тревожности поступают в большом количестве. Как психологи помогают украинцам, столкнувшимся с последствиями войны, читайте в нашем материале на РБК-Украина.

Янна Николайчук: "Мы все должны вернуться домой психически здоровыми"

Янна – сертифицированный тренер Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), арт-терапевт и специалист по метафорическому подходу в психологии.

– Война застала меня в Киеве. Вместе с дочерью мы, как и многие наши соотечественники, испытали начальный шок от бегства. Когда немного пришли в себя, я, осознав, что многие переживают то же самое, задала себе вопрос: как могу помочь другим? И сейчас я поддерживаю украинцев в их борьбе с психологическими травмами.

– С какими основными трудностями вы сталкиваетесь в своей работе?

– Поскольку я тоже испытала специфический эффект беженца, то особых проблем в работе практически не ощущаю. Иногда эмоционально бывает тяжело, ведь нужно вкладывать много собственной энергии. Однако, когда вижу, как после терапии человеку становится легче и наблюдаю положительную динамику его состояния, мне тоже становится легче на душе.

Одна из таких историй – это история 17-летней девушки, назовем ее Татьяной, которую ко мне на консультацию привели родители. Девушка полностью закрылась в себе, почти не покидала свою комнату, не разговаривала и интересовалась только рисованием. Татьяна молчала и на первых сеансах.

Фото: Янна Николайчук

Тогда я предложила ей нарисовать те эмоции, которые она испытывает. Попытаться передать свое настроение, образы и символы, которые она видит в своем представлении, на бумаге. И это сработало!

Девушка постепенно начала открываться. Через полтора месяца терапии она уже довольно эмоционально рассказывала о своих переживаниях, одиночестве и неуверенности, вызванных войной и переездом. Спустя некоторое время произошла еще большая трансформация, и из молчаливой, подавленной девушки Татьяна превратилась в уверенную личность, которая уже строила планы на обучение в вузе.

– Как бы вы определили основные психологические проблемы, с которыми сталкиваются беженцы?

– В первую очередь, это чувство потери, вины, заброшенности, депрессия и панические атаки. Нередко эти негативные явления усугубляются семейными конфликтами или даже расстройствами пищевого поведения. Те, кто пережил бомбардировки или потерю близких, часто страдают от ПТСР. Их пугают любые громкие звуки.

Важно как можно раньше обратиться за помощью к специалистам. Например, одна моя клиентка, которая пережила ужасы оккупации в Херсоне, долго подавляла свои переживания и только когда поняла, что самостоятельно справиться с состоянием не может, обратилась ко мне. Мы работаем, что называется, шаг за шагом, и положительные сдвиги уже есть.

Существенная проблема, негативно влияющая на психологическое состояние наших беженцев, – длительный и нередко безрезультатный поиск работы. Так, ко мне обратился один многодетный отец, находившийся в глубокой депрессии. Его семья, после разрушения квартиры в Харькове во время бомбардировки, была вынуждена эвакуироваться в Бухарест. Финансовых запасов у семьи не было, и долгое время ее глава не мог найти хоть какую-нибудь работу на чужбине. Вопрос обеспечения семьи с каждым днем становился все более катастрофическим.

Кроме того, этот мужчина, как он мне потом признался, чувствовал вину за то, что не пошел воевать, и считал себя беглецом. Хотя, согласно закону, как отец троих несовершеннолетних детей, он имел полное право выехать за границу вместе с семьей. Он даже рассматривал вариант развода, чтобы попасть на фронт защищать Украину.

В ходе терапии мы выяснили, что его главный приоритет – семья. А если он разведется с женой и уйдет на фронт, кто же позаботится о его несовершеннолетних детях? К счастью, после нескольких консультаций мы нашли выход из ситуации, решение, которое не только улучшило моральное состояние мужчины, но и положительно повлияло на всю его семью.

Я использовала специфическую технику, которая помогает увидеть новые возможности и открыть для них. Потребовалось лишь несколько консультаций, чтобы услышать от клиента радостное: "Кажется, со мной уже все в порядке!", а вскоре он сообщил, что нашел хорошую работу с приемлемой зарплатой, которая позволит не только содержать семью, но и делать пожертвования на нужды ВСУ.

– Янна, какие методы и подходы вы используете при работе с людьми, пережившими психологические травмы в результате беженства?

– Первый шаг – снять стресс, ведь в состоянии стресса человек не может ясно мыслить. Далее я применяю релаксационные техники, медитацию, дыхательные упражнения и арт-терапию, чтобы помочь человеку отстраниться от боли. Использую также когнитивно-поведенческую терапию и психологию.

Одна моя клиентка приехала в Бухарест с маленьким ребёнком и мамой. К сожалению, после пережитого стресса мама заболела онкологией и умерла. Мы работали с клиенткой над тем, чтобы найти опору внутри себя. В таких моментах важно научиться трансформировать боль в благодарность, например, за то, что мама была в твоей жизни, за счастливые моменты, проведенные вместе, и ваши общие добрые дела. Боль постепенно переходит в любовь и становится ресурсом.

– Бывали ли случаи, когда вы рекомендовали клиентам обратиться за медицинской помощью или воспользоваться медикаментозной терапией?

– Как психолог, я не имею права назначать лекарства. Если же вижу, что консультаций недостаточно и депрессия требует медикаментозной поддержки, то, конечно, направляю пациента к медикам для соответствующего лечения.

– Можно ли говорить о масштабах успешной адаптации украинских беженцев или, может быть, это лишь единичные случаи?

– Конкретной статистики у меня нет. Но я знаю, что практически каждому из тех, кто обращался ко мне и моим знакомым коллегам, была оказана эффективная помощь.

Многие мои клиенты, скорректировав в результате наших сеансов свои ошибочные реакции и восприятия, стали добиваться реального успеха. Например, одна клиентка начала изготавливать украшения из бисера для снятия стресса и впоследствии превратила это занятие в прибыльный бизнес.

К сожалению, есть и те, кто просто ждет возвращения в Украину, находясь в состоянии апатии, откладывая жизнь на потом. Но эти годы также являются частью вашей жизни, и ставить ее на паузу – не выход.

"Взрослым тяжело, а ребенку еще труднее": Галина Раховецкая о реакциях детей на войну и беженство

Еще одна моя собеседница, Галина Раховецкая, специализируется на помощи детям с задержкой интеллектуального и психического развития, а также подросткам.

– Война застала меня в Одессе, где я жила с мамой и дочерью. Я работала в специальной школе для детей с интеллектуальными и психическими особенностями. Когда один из многочисленных снарядов взорвался прямо у нашего дома, мы переехали в Измаил.

Но вскоре, когда я осталась без работы из-за сокращения штата, а артиллерийские обстрелы в Измаиле стали такими же частыми, как и в Од